Мы обманываем часто, знаю. Себя оправдываем, когда неправы, знаю.Ждем и не прощаем, обещаем и не выполняем, знаю. (с)
Защита журналистов. Положения МГП, применяющиеся к журналистам
По материалам выступления Андрея Вадимовича Раскина, доцента кафедры зарубежной журналистики и литературы, факультет журналистики, Московский государственный университет
Что предусматривает публичное международное право для защиты журналистов и облегчения их профессиональной деятельности? Каковы те особые условия, которые создаются вооруженными конфликтами, внутренними волнениями и напряженностью, а также правовые положения о защите журналистов, исполняющих свои обязанности в этих особых обстоятельствах?
Защита журналистов
В течение вот уже длительного времени особому Положению журналистов, находящихся в опасных командировках, уделяется внимание в документах права вооруженного конфликта. Еще в статье 13 Гаагского положения о законах и обычаях войны (приложении к Гаагским конвенциям 1899 и 1907 гг.), а также в Женевской конвенции от 27 июля 1929 года об обращении с военнопленными, говорится о "газетных корреспондентах". В статье 81 Конвенции 1929 года предусматривается, что "лица, следующие за вооруженными силами, но не входящие при этом в их личный состав, такие, как корреспонденты, репортеры газет, маркитанты и поставщики, оказавшиеся во власти противника, который считает необходимым их задержание, имеют право на обращение с ними как с военнопленными при условии имеющегося у них законного разрешения военных властей вооруженных сил, за которыми они следуют".
мне интересны права журналистаИтак, мы видим, что в этих документах журналисты относятся к нечетко определенной категории лиц, которые следуют за вооруженными силами, не входя при этом в их личный состав. Как представители этой группы лиц, журналисты имеют право в случае захвата на то же обращение, что и военнопленные, хотя они и сохраняют статус гражданского лица. Но при этом должно быть соблюдено важнейшее условие: они обязаны иметь удостоверение, выданное военными властями их страны.
Во время радикального пересмотра международного гуманитарного права, результатом которого стало принятие Женевских конвенций от 12 августа 1949 года (ЖК), эта же идея нашла свое воплощение в ЖК III - об обращении с военнопленными - с тем уточнением, что журналист, попавший во власть противника и задержанный им, является военнопленным, что он имеет соответствующий статус (ЖК III, статья 4, А, 4). Журналисты, названные здесь "военными корреспондентами", входят в категорию лиц, несколько отличную от той, о которой говорится в Конвенции 1929 года Их объединяет то, что они определенным образом связаны с военным усилием, не входя, однако, при этом в структуру вооруженных сил.
Если в соответствии с нормами 1929 года журналист должен был обязательно иметь удостоверение личности, выданное компетентными властями, чтобы получить право на статус военнопленного, то, исходя из опыта Второй мировой войны, авторы Конвенций 1949 года смягчили это требование, принимая во внимание то обстоятельство, что владелец удостоверения может потерять его в обстановке хаоса, характерной для военного времени. Тем не менее в любом случае журналист должен получить разрешение следовать за вооруженными силами, а удостоверение личности будет просто служить доказательством того, что это разрешение было дано, доказательством, которое противник может потребовать перед тем, как определить его статус в случае захвата в плен. Удостоверение военного корреспондента играет приблизительно ту же роль, что и форма солдата: оно создает презумпцию. В соответствии со статьей 5, абзац 2 ЖК III в случае сомнений относительно статуса лица, претендующего на статус военнопленного, такое лицо остается под защитой Конвенции до решения компетентного суда.
Вопрос об улучшении защиты журналистов в опасных командировках за последние двадцать лет не раз поднимался на различных уровнях. Озабоченность в этой связи выражали журналистские объединения. После одного из выступлений во время общих дебатов на Генеральной Ассамблее ООН в 1970 году Морис Шуманн, который тогда был министром иностранных дел Франции, предложил, чтобы ООН, наконец, проявила в этой области инициативу. Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией 2673 (ХХV) от 9-го декабря 1970 года призвала Экономический и Социальный совет, а через него и Комиссию по правам человека, разработать проект особой Конвенции, которая обеспечивала бы защиту журналистов, находящихся в опасных командировках. Так возникла мысль о разработке особой конвенции.
Начиная с 1971 года Комиссии по правам человека был предоставлен соответствующий мандат. В том же году она разработала первый проект, который тогда же был передан на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН и государств-членов. Генеральная Ассамблея приняла его к сведению, сочла необходимым принять по 5-му вопросу конвенцию и призвала ЭКОСОС и Комиссию по правам человека вернуться к его изучению. Что еще более важно, она обратилась к Комиссии с просьбой ознакомить с ее докладом организованную МККК Конференцию правительственных экспертов по подтверждению и развитию международного гуманитарного права, которая должна была собраться на свое второе заседание в 1972 году Генеральная Ассамблея обратилась к МККК с просьбой представить ООН замечания, сделанные в ходе этой встречи.
По просьбе Генеральной Ассамблеи первое и второе заседание. Конференции правительственных экспертов, организованной МККК, рассмотрели два подготовленные один за другим проекта специальной конвенции и направили свои замечания Генеральной Ассамблее ООН. Позднее, когда была созвана дипломатическая конференция по подтверждению и развитию международного гуманитарного права (в 1974 году), Генеральная Ассамблея обратилась к Конференции с просьбой высказать свое мнение по этому вопросу. Во время второго заседания Дипломатической конференции собравшиеся в Женеве дипломаты эту просьбу выполнили, но не так, как ожидалось: специальная рабочая группа Комитета I, вместо того чтобы ограничиться комментариями к проекту ООН, решила, что вопрос требует рассмотрения в рамках пересмотра международного гуманитарного права и составила формулировку статьи для включения в Дополнительный Протокол I к Женевским Конвенциям: это был проект статьи 79. Инициатива увенчалась успехом: проект, предложенный рабочей группой, был принят на комитете и на пленарном заседании. Он стал, таким образом, статьей 79 Протокола I, принятого Дипломатической конференцией 8 июня 1977 года
Таким образом, в конечном итоге усилия, направленные на улучшение защиты журналистов, привели к следующему результату: в Протокол I, относящийся к международным вооруженным конфликтам, включена статья 79 – "Меры по защите журналистов".
Содержание этой статьи вкратце сводится к следующему.
- Журналист, находящийся в опасной командировке в районе вооруженного конфликта, будучи гражданским лицом, пользуется в полном объеме защитой, предоставляемой МГП гражданским лицам.
- За военными корреспондентами, аккредитованными при вооруженных силах, сохраняется их особое положение, которое признается статьей 4 А, пункт 4 ЖК III.
- Удостоверение личности, согласно образцу, который приводится в приложении к Протоколу, является доказательством, что владелец такого удостоверения действительно журналист.
Особый статус для журналистов?
Авторы проекта конвенции ООН сделали попытку улучшить положение журналистов в опасных командировках путем создания для них особого статуса. Вопросы, затронутые в связи с этим предложением, заслуживают того, чтобы немного на них задержаться, хотя сам текст уже стал достоянием архивов.
Журналистом на основании проекта (статья 2а) является лицо, которое считается таковым в соответствии с национальным законодательством или практикой. Чтобы пользоваться особой защитой, журналист должен иметь удостоверение личности, выданное властями страны. На оборотной стороне этого удостоверения должна быть сделана запись следующего содержания (статья 5, абзац 2): "Владелец этого удостоверения обязуется вести себя во время командировки в соответствии с самыми строгими нормами профессиональной этики и не вмешиваться во внутренние дела государств, на территорию которых он выезжает, а также не участвовать ни в какой политической или военной деятельности, либо в какой-нибудь другой деятельности, которая может привести к прямому или косвенному участию в боевых действиях в зонах, где он находится в опасной командировке".
Кроме того, в проекте конвенции содержится требование к властям сообщать имена журналистов, имеющих удостоверение, Международному профессиональному комитету, который должен был быть создан в соответствии с этим документом.
Во время командировки удостоверение позволило бы установить личность журналиста. Журналист был бы также обязан носить нарукавную повязку с отличительным знаком - большой черной буквой Р на фоне золотого круга — "так, чтобы его можно было различить на расстоянии" (статья 9).
В чем же заключалась бы особая защита, предусмотренная проектом конвенции? В соответствии со статьей 10, стороны, участвующие в конфликте, "должны делать все от них зависящее для защиты журналистов... в частности... а) предоставлять журналистам разумную защиту от опасностей, создаваемых конфликтом; б) предостерегать журналистов от посещения опасных зон; в) обеспечивать в случае интернирования обращение, аналогичное тому, которое предусмотрено ЖК IV (статьи 75—135); г) сообщать необходимые сведения в случае смерти, исчезновения, заключения в плен и т. д."
Государство, участвующее в конфликте, сохраняло бы за собой право "разрешать или не разрешать тем, кто обращается к нему с соответствующей просьбой, доступ в некоторые опасные районы в соответствии с теми же критериями, на основании которых выдаются разрешения своим собственным журналистам" (статья 13, абзац 2). Отсюда вытекает запрет на использование дискриминационных мер при решении этого вопроса.
Что можно сказать о таком подходе? В МГП широко используется такой способ защиты, как предоставление особого статуса. Конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы 1977 года предоставляют такой особый статус, в частности, медицинскому персоналу, духовному персоналу, личному составу подразделений гражданской обороны и (косвенно) делегатам Держав-покровительниц и МККК. По отношению к лицам, относящимся к этим категориям, действует особый юридический режим, и все они должны легко опознаваться, с тем, чтобы предоставляемая им защита носила действенный характер.
Количество таких категорий может быть увеличено. Однако есть основания для опасений, что защита будет ослабевать по мере увеличения числа групп, в отношении которых действует особый режим. Умножение знаков и эмблем ведет к снижению их защитной ценности.
Перечисленные выше различные категории включают в себя всех лиц, в чьи обязанности входит оказание помощи жертвам конфликта. Международное сообщество не заинтересовано в ослаблении защиты этих лиц (усиленной к тому же Протоколами 1977 года), распространяя ее на группу, которая непосредственно не защищает интересы жертв войны. Поэтому с политической и практической точки зрения нам представляется оправданным отказ от мысли установить для журналистов особый статус.
Уже отмечалось и, очевидно, вполне справедливо, что присутствие журналистов с отличительной эмблемой на нарукавных повязках может создать для гражданского населения угрозу подвергнуться нападению противника и тем самым ставит население в опасное положение. И такое вполне может произойти, принимая во внимание цель присутствия журналистов на поле боя: поиск новостей там, где их можно найти, то есть там, где ведутся боевые действия. Интересы журналиста, который идет навстречу опасности, чтобы выполнить свою профессиональную задачу, полностью противоположны желанию гражданских лиц не подвергаться опасностям войны. Однако угроза, возникающая в таком случае для безопасности гражданского населения, по-разному оценивается различными экспертами. Ясно одно - эффективность защиты, предоставляемой гражданскому населению вообще, не должна быть снижена, тем более что журналисты также пользуются этой защитой. Не следует забывать и о том, что защитный эффект нарукавной повязки невелик, так как ее можно различить лишь с небольшого расстояния.
Журналист во время боевых действий
Рассмотрим теперь положение журналиста, находящегося в опасной командировке, с точки зрения действующих норм права, а именно Женевских конвенций 1949 года и двух Дополнительных протоколов 1977 года
Сразу оговоримся, что документы МГП не содержат положений, касающихся законности деятельности журналистов во время войны. Ни сторонники, ни противники свободы действий журналистов не найдут доводов в пользу своей точки зрения в Женевских конвенциях или Дополнительных протоколах к ним - на этот счет там ничего не сказано. Поэтому ошибочно постоянно видеть в этих документах конкретизацию прав человека и приспособление их к той кризисной обстановке, которую порождает война. Задача, которую призвано решить право Женевы, имеет более ограниченный характер - смягчить последствия войны для людей. Иначе говоря, МГП защищает не деятельность журналистов, а людей, занимающихся этой деятельностью.
Журналист, находящийся в опасной командировке в зоне боевых действий, является гражданским лицом, он пользуется всеми правами, предоставляемыми гражданским лицам, как таковым. Статья 79 разъясняет эту ситуацию и подтверждает, таким образом, действующее право. Следовательно, журналист, занимающийся своей профессиональной деятельностью во время конфликта, стороны которого не подписали Протокол I, всегда будет пользоваться защитой, предоставляемой гражданским лицам на основании права, действовавшего до 1977 года
Таким образом, как отмечалось и на самой Дипломатической конференции, редакция первого пункта статьи 79, не совсем удовлетворительна. В самом деле, журналист не только считается гражданским лицом, но и является им по смыслу определения, которое содержится в первом пункте статьи 50 Протокола I. Таким образом, сомнений на этот счет быть не может.
При условии, что он не совершает никаких действий, которые могли бы поставить под сомнение его статус гражданского лица, журналист пользуется защитой в соответствии с Конвенциями и Протоколом на тех же основаниях, что и все прочие гражданские лица. Таким образом, представляется, что статья 79 отсылает нас к статьям, в которых говорится о защите гражданского населения вообще. Однако следует отметить, что защита предоставляется гражданским лицам независимо от их гражданства. В нашем контексте защитой пользуется любой журналист, будь он гражданином нейтрального или участвующего в конфликте государства.
Гражданское лицо ни в коем случае не должно быть объектом нападения (статья 51, пункт 2 Протокола I); гражданские лица имеют право на то, чтобы к их собственности относились с уважением, если она не имеет военного характера (статья 52). Эти правила, как и многие другие, в равной мере применимы к журналистам, находящимся в опасной командировке. Напомним также, что предумышленное нападение, ставшее причиной смерти или серьезного телесного повреждения, является серьезным нарушением Протокола, т. е. военным преступлением (статья 85, в частности, пункт 3.е) Протокола I).
Следует заметить, что военный корреспондент, аккредитованный военными властями по смыслу ЖК III, пользуется той же защитой, что и неаккредитованный журналист: за ним сохраняется статус гражданского лица, несмотря на особые права, полученные от военных властей. Точно так же к журналисту нужно проявлять уважение вне зависимости от того, есть ли у него удостоверение личности журналиста, находящегося в опасной командировке. Такое удостоверение подтверждает, что его владелец является журналистом, но оно не предоставляет своему владельцу статуса гражданского лица.
Однако журналист может утратить не право на защиту, которое он имеет в соответствии со своим статусом гражданского лица, а фактически предоставляемую ему защиту, если он следует за военным формированием, находясь от него на слишком близком расстоянии. Он не сможет более пользоваться защитой, на которую имеет право, если такое формирование станет законным объектом нападения со стороны противника (если только нападение не является нарушением принципа соразмерности - статья 51, пункт 5.b)). При таких обстоятельствах он действует на свой страх и риск. То же самое можно сказать и о журналисте, который приближается к военным объектам. В этом случае он отказывается от фактической защиты, на которую имеет право.
Кроме того, любое непосредственное участие в военных действиях лишает его неприкосновенности, которой он обладает как гражданское лицо, на время этого участия (статья 51, пункт З). Применение этого положения к повседневной практической деятельности журналиста может поставить ряд непростых вопросов. Ясно, по крайней мере в теории, что нормальная журналистская деятельность защищена предоставляемым журналистам иммунитетом. Признавая за журналистами статус гражданских лиц, государства согласились на то, чтобы те выполняли свои профессиональные обязанности, фотографировали, снимали фильмы, делали магнитофонные записи или рукописные заметки. Следует подчеркнуть, что журналист должен оставаться в тех рамках, которые ему предписаны. Если он за них выйдет, он рискует быть обвиненным в шпионаже.
Правовые нормы, прокомментированные нами выше, относятся к области права, применяемого к международным вооруженным конфликтам. Но каково же положение с защитой журналистов, находящихся в опасных командировках, во время вооруженных конфликтов немеждународного характера? В нормах права, относящихся к внутреннему вооруженному конфликту, а именно, в статье 3, которая содержится во всех Женевских конвенциях и Протоколе II, ничего не сказано о журналистах. Однако это нельзя считать поводом для того, чтобы не предоставлять журналистам, находящимся в опасных командировках и воздерживающимся от всяких враждебных действий, защиты, на которую имеют право гражданские лица. Несмотря на существующее различие в подходах к этому вопросу, обусловленное различием между категориями вооруженных конфликтов, следует использовать одинаковые концепции везде, где это возможно.
В статье 13 Протокола II разъясняется положение гражданского населения в целом и отдельных гражданских лиц, пользующихся абсолютной защитой. Они не могут становиться объектами нападения. Эта основополагающая норма права вооруженных конфликтов вообще является выражением одного из общих принципов права. Она носит обязательный характер, независимо от Протокола II.
Таким образом, журналисты в полной мере пользуются той защитой, которая в соответствии с положениями права предоставляется гражданским лицам во время вооруженного конфликта, как международного, так и внутреннего. Журналисты защищены в той же степени, что и основная масса людей, не принимающих участия в военных действиях, - гражданское население.
Положение журналиста, находящегося во власти противника
Понятно, что вооруженные силы имеют право задержать любого в зоне военных действий, хотя бы для того, чтобы обеспечить его безопасность. Участь задержанного журналиста будет зависеть от многих факторов, в частности от его национальности или гражданства.
В отношении журналиста, задержанного властями его собственной страны, действуют нормы внутригосударственного законодательства. Он будет содержаться в заключении, если законодательством страны это разрешено. Власти, разумеется, должны обеспечивать судебные гарантии и правила содержания в заключении в рамках своего законодательства при условии соблюдения положений международных документов о правах человека, подписанных данным государством. Можно утверждать, что основные гарантии статьи 75 Протокола I применимы в случае задержания журналиста в связи с вооруженным конфликтом, если нормы внутреннего права менее благоприятны по отношению к задержанному.
Что же касается журналистов, принадлежащих к одной из сторон в конфликте и попавших в руки другой стороны, существует различие между аккредитованным военным корреспондентом, который становится военнопленным, и "свободным" журналистом. Если последний задержан на территории своей собственной страны, то есть в данном случае на территории, оккупированной противником, он должен удерживаться на оккупированной территории и не может быть перемещен на национальную территорию оккупирующей державы (Статья 76 IV ЖК). Удерживающая держава может тогда либо начать в отношении журналиста уголовное расследование, либо интернировать его "по настоятельным соображениям безопасности"(Статья 78 IV ЖК). Если факты, которые ставятся журналисту в вину, не могут послужить достаточным основанием ни для осуждения, ни для интернирования, он должен быть освобожден.
Журналист, захваченный на территории противной стороны, может быть привлечен к судебной ответственности, если он совершил какое-либо нарушение или же интернирован, если держава, во власти которой он находится, сочтет это необходимым для обеспечения своей безопасности (Статья 42 IV ЖК). В противном случае он должен быть освобожден.
В отношении журналистов, принадлежащих к третьему государству, не участвующему в конфликте, в случае их захвата противной стороной действуют нормы права мирного времени. Они, конечно, могут содержаться в заключении, если удерживающая держава может предъявить им достаточные обвинения. В противном случае их обычно освобождают.
Во всех этих случаях, удерживающая держава обязана соблюдать весьма конкретные нормы, которые обеспечивают гуманное обращение во время содержания в заключении и все юридические гарантии в случае судебного процесса. Что касается журналистов, находящихся во власти противной стороны, представители Державы-покровительницы или соответственно МККК имеют право их посещать и контролировать условия, в которых они содержатся. Как и другие заключенные, они имеют право поддерживать связь со своими близкими. Журналисты, принадлежащие к третьим государствам, не являющимся стороной в конфликте, пользуются поддержкой дипломатических и консульских представительств своей страны или, в случае отсутствия дипломатических отношений, поддержкой третьей страны, взявшей на себя обязанности по защите интересов этого государства в удерживающей державе.
В праве немеждународного вооруженного конфликта рассматриваемый нами вопрос разработан гораздо менее четко. Здесь мы находим лишь гарантии обращения: обращение со всеми заключенными должно быть гуманным, без какого-либо неблагоприятного различия. В Протоколе II основные принципы обращения с заключенными, содержащиеся в общей для всех Женевских конвенций статье 3, получили дальнейшее развитие. Однако международное право, применимое в случае вооруженного конфликта немеждународного характера, не содержит положений, к которым можно прибегнуть в случае задержания, представляющегося необоснованным или чрезмерно долгим. Правительство, ведущее борьбу с мятежниками, применяет свое собственное право, если только это правительство не предпочтет выслать неугодного ему журналиста, принадлежащего к третьему государству. Так же действуют и мятежники. Обе стороны обязаны всегда соблюдать действующие правила процедуры и, по меньшей мере, минимальные стандартные правила обращения, обусловленные соображениями гуманности. Подчеркнем также, что захват заложников запрещен при любых обстоятельствах.
Контроль остается ненадежным. МККК предлагает, как правило, свои услуги обеим сторонам, но право принять их или отвергнуть остается за сторонами.
Особенности обстановки внутренних беспорядков или напряженности внутри страны
Во всех случаях обострения обстановки в результате коллективного насилия, не принимающего масштабов вооруженного конфликта, международное право не применяется. Верховенство принадлежит внутригосударственному праву, действие которого, однако, смягчается, при необходимости, положениями документов по правам человека, принятых на мировом или региональном уровне.
Все документы, относящиеся к защите прав человека, гарантируют, тем или иным образом, свободу слова или информации (Всеобщая декларация прав человека, статья 19; Международных пакт о гражданских и политических правах, статья 19; Европейская конвенция по правам человека, статья 10; Межамериканская конвенция по правам человека, статья 10). Но следует отметить, что у этих документов есть одна особенность - они позволяют приостанавливать действие многих гарантий во время внутреннего кризиса при соблюдении некоторых условий. При любых обстоятельствах остаются в силе некоторые основные права, соблюдение которых обеспечивает защиту человеческого достоинства, - "неизменное ядро прав человека".
По материалам выступления Андрея Вадимовича Раскина, доцента кафедры зарубежной журналистики и литературы, факультет журналистики, Московский государственный университет
Что предусматривает публичное международное право для защиты журналистов и облегчения их профессиональной деятельности? Каковы те особые условия, которые создаются вооруженными конфликтами, внутренними волнениями и напряженностью, а также правовые положения о защите журналистов, исполняющих свои обязанности в этих особых обстоятельствах?
Защита журналистов
В течение вот уже длительного времени особому Положению журналистов, находящихся в опасных командировках, уделяется внимание в документах права вооруженного конфликта. Еще в статье 13 Гаагского положения о законах и обычаях войны (приложении к Гаагским конвенциям 1899 и 1907 гг.), а также в Женевской конвенции от 27 июля 1929 года об обращении с военнопленными, говорится о "газетных корреспондентах". В статье 81 Конвенции 1929 года предусматривается, что "лица, следующие за вооруженными силами, но не входящие при этом в их личный состав, такие, как корреспонденты, репортеры газет, маркитанты и поставщики, оказавшиеся во власти противника, который считает необходимым их задержание, имеют право на обращение с ними как с военнопленными при условии имеющегося у них законного разрешения военных властей вооруженных сил, за которыми они следуют".
мне интересны права журналистаИтак, мы видим, что в этих документах журналисты относятся к нечетко определенной категории лиц, которые следуют за вооруженными силами, не входя при этом в их личный состав. Как представители этой группы лиц, журналисты имеют право в случае захвата на то же обращение, что и военнопленные, хотя они и сохраняют статус гражданского лица. Но при этом должно быть соблюдено важнейшее условие: они обязаны иметь удостоверение, выданное военными властями их страны.
Во время радикального пересмотра международного гуманитарного права, результатом которого стало принятие Женевских конвенций от 12 августа 1949 года (ЖК), эта же идея нашла свое воплощение в ЖК III - об обращении с военнопленными - с тем уточнением, что журналист, попавший во власть противника и задержанный им, является военнопленным, что он имеет соответствующий статус (ЖК III, статья 4, А, 4). Журналисты, названные здесь "военными корреспондентами", входят в категорию лиц, несколько отличную от той, о которой говорится в Конвенции 1929 года Их объединяет то, что они определенным образом связаны с военным усилием, не входя, однако, при этом в структуру вооруженных сил.
Если в соответствии с нормами 1929 года журналист должен был обязательно иметь удостоверение личности, выданное компетентными властями, чтобы получить право на статус военнопленного, то, исходя из опыта Второй мировой войны, авторы Конвенций 1949 года смягчили это требование, принимая во внимание то обстоятельство, что владелец удостоверения может потерять его в обстановке хаоса, характерной для военного времени. Тем не менее в любом случае журналист должен получить разрешение следовать за вооруженными силами, а удостоверение личности будет просто служить доказательством того, что это разрешение было дано, доказательством, которое противник может потребовать перед тем, как определить его статус в случае захвата в плен. Удостоверение военного корреспондента играет приблизительно ту же роль, что и форма солдата: оно создает презумпцию. В соответствии со статьей 5, абзац 2 ЖК III в случае сомнений относительно статуса лица, претендующего на статус военнопленного, такое лицо остается под защитой Конвенции до решения компетентного суда.
Вопрос об улучшении защиты журналистов в опасных командировках за последние двадцать лет не раз поднимался на различных уровнях. Озабоченность в этой связи выражали журналистские объединения. После одного из выступлений во время общих дебатов на Генеральной Ассамблее ООН в 1970 году Морис Шуманн, который тогда был министром иностранных дел Франции, предложил, чтобы ООН, наконец, проявила в этой области инициативу. Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией 2673 (ХХV) от 9-го декабря 1970 года призвала Экономический и Социальный совет, а через него и Комиссию по правам человека, разработать проект особой Конвенции, которая обеспечивала бы защиту журналистов, находящихся в опасных командировках. Так возникла мысль о разработке особой конвенции.
Начиная с 1971 года Комиссии по правам человека был предоставлен соответствующий мандат. В том же году она разработала первый проект, который тогда же был передан на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН и государств-членов. Генеральная Ассамблея приняла его к сведению, сочла необходимым принять по 5-му вопросу конвенцию и призвала ЭКОСОС и Комиссию по правам человека вернуться к его изучению. Что еще более важно, она обратилась к Комиссии с просьбой ознакомить с ее докладом организованную МККК Конференцию правительственных экспертов по подтверждению и развитию международного гуманитарного права, которая должна была собраться на свое второе заседание в 1972 году Генеральная Ассамблея обратилась к МККК с просьбой представить ООН замечания, сделанные в ходе этой встречи.
По просьбе Генеральной Ассамблеи первое и второе заседание. Конференции правительственных экспертов, организованной МККК, рассмотрели два подготовленные один за другим проекта специальной конвенции и направили свои замечания Генеральной Ассамблее ООН. Позднее, когда была созвана дипломатическая конференция по подтверждению и развитию международного гуманитарного права (в 1974 году), Генеральная Ассамблея обратилась к Конференции с просьбой высказать свое мнение по этому вопросу. Во время второго заседания Дипломатической конференции собравшиеся в Женеве дипломаты эту просьбу выполнили, но не так, как ожидалось: специальная рабочая группа Комитета I, вместо того чтобы ограничиться комментариями к проекту ООН, решила, что вопрос требует рассмотрения в рамках пересмотра международного гуманитарного права и составила формулировку статьи для включения в Дополнительный Протокол I к Женевским Конвенциям: это был проект статьи 79. Инициатива увенчалась успехом: проект, предложенный рабочей группой, был принят на комитете и на пленарном заседании. Он стал, таким образом, статьей 79 Протокола I, принятого Дипломатической конференцией 8 июня 1977 года
Таким образом, в конечном итоге усилия, направленные на улучшение защиты журналистов, привели к следующему результату: в Протокол I, относящийся к международным вооруженным конфликтам, включена статья 79 – "Меры по защите журналистов".
Содержание этой статьи вкратце сводится к следующему.
- Журналист, находящийся в опасной командировке в районе вооруженного конфликта, будучи гражданским лицом, пользуется в полном объеме защитой, предоставляемой МГП гражданским лицам.
- За военными корреспондентами, аккредитованными при вооруженных силах, сохраняется их особое положение, которое признается статьей 4 А, пункт 4 ЖК III.
- Удостоверение личности, согласно образцу, который приводится в приложении к Протоколу, является доказательством, что владелец такого удостоверения действительно журналист.
Особый статус для журналистов?
Авторы проекта конвенции ООН сделали попытку улучшить положение журналистов в опасных командировках путем создания для них особого статуса. Вопросы, затронутые в связи с этим предложением, заслуживают того, чтобы немного на них задержаться, хотя сам текст уже стал достоянием архивов.
Журналистом на основании проекта (статья 2а) является лицо, которое считается таковым в соответствии с национальным законодательством или практикой. Чтобы пользоваться особой защитой, журналист должен иметь удостоверение личности, выданное властями страны. На оборотной стороне этого удостоверения должна быть сделана запись следующего содержания (статья 5, абзац 2): "Владелец этого удостоверения обязуется вести себя во время командировки в соответствии с самыми строгими нормами профессиональной этики и не вмешиваться во внутренние дела государств, на территорию которых он выезжает, а также не участвовать ни в какой политической или военной деятельности, либо в какой-нибудь другой деятельности, которая может привести к прямому или косвенному участию в боевых действиях в зонах, где он находится в опасной командировке".
Кроме того, в проекте конвенции содержится требование к властям сообщать имена журналистов, имеющих удостоверение, Международному профессиональному комитету, который должен был быть создан в соответствии с этим документом.
Во время командировки удостоверение позволило бы установить личность журналиста. Журналист был бы также обязан носить нарукавную повязку с отличительным знаком - большой черной буквой Р на фоне золотого круга — "так, чтобы его можно было различить на расстоянии" (статья 9).
В чем же заключалась бы особая защита, предусмотренная проектом конвенции? В соответствии со статьей 10, стороны, участвующие в конфликте, "должны делать все от них зависящее для защиты журналистов... в частности... а) предоставлять журналистам разумную защиту от опасностей, создаваемых конфликтом; б) предостерегать журналистов от посещения опасных зон; в) обеспечивать в случае интернирования обращение, аналогичное тому, которое предусмотрено ЖК IV (статьи 75—135); г) сообщать необходимые сведения в случае смерти, исчезновения, заключения в плен и т. д."
Государство, участвующее в конфликте, сохраняло бы за собой право "разрешать или не разрешать тем, кто обращается к нему с соответствующей просьбой, доступ в некоторые опасные районы в соответствии с теми же критериями, на основании которых выдаются разрешения своим собственным журналистам" (статья 13, абзац 2). Отсюда вытекает запрет на использование дискриминационных мер при решении этого вопроса.
Что можно сказать о таком подходе? В МГП широко используется такой способ защиты, как предоставление особого статуса. Конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы 1977 года предоставляют такой особый статус, в частности, медицинскому персоналу, духовному персоналу, личному составу подразделений гражданской обороны и (косвенно) делегатам Держав-покровительниц и МККК. По отношению к лицам, относящимся к этим категориям, действует особый юридический режим, и все они должны легко опознаваться, с тем, чтобы предоставляемая им защита носила действенный характер.
Количество таких категорий может быть увеличено. Однако есть основания для опасений, что защита будет ослабевать по мере увеличения числа групп, в отношении которых действует особый режим. Умножение знаков и эмблем ведет к снижению их защитной ценности.
Перечисленные выше различные категории включают в себя всех лиц, в чьи обязанности входит оказание помощи жертвам конфликта. Международное сообщество не заинтересовано в ослаблении защиты этих лиц (усиленной к тому же Протоколами 1977 года), распространяя ее на группу, которая непосредственно не защищает интересы жертв войны. Поэтому с политической и практической точки зрения нам представляется оправданным отказ от мысли установить для журналистов особый статус.
Уже отмечалось и, очевидно, вполне справедливо, что присутствие журналистов с отличительной эмблемой на нарукавных повязках может создать для гражданского населения угрозу подвергнуться нападению противника и тем самым ставит население в опасное положение. И такое вполне может произойти, принимая во внимание цель присутствия журналистов на поле боя: поиск новостей там, где их можно найти, то есть там, где ведутся боевые действия. Интересы журналиста, который идет навстречу опасности, чтобы выполнить свою профессиональную задачу, полностью противоположны желанию гражданских лиц не подвергаться опасностям войны. Однако угроза, возникающая в таком случае для безопасности гражданского населения, по-разному оценивается различными экспертами. Ясно одно - эффективность защиты, предоставляемой гражданскому населению вообще, не должна быть снижена, тем более что журналисты также пользуются этой защитой. Не следует забывать и о том, что защитный эффект нарукавной повязки невелик, так как ее можно различить лишь с небольшого расстояния.
Журналист во время боевых действий
Рассмотрим теперь положение журналиста, находящегося в опасной командировке, с точки зрения действующих норм права, а именно Женевских конвенций 1949 года и двух Дополнительных протоколов 1977 года
Сразу оговоримся, что документы МГП не содержат положений, касающихся законности деятельности журналистов во время войны. Ни сторонники, ни противники свободы действий журналистов не найдут доводов в пользу своей точки зрения в Женевских конвенциях или Дополнительных протоколах к ним - на этот счет там ничего не сказано. Поэтому ошибочно постоянно видеть в этих документах конкретизацию прав человека и приспособление их к той кризисной обстановке, которую порождает война. Задача, которую призвано решить право Женевы, имеет более ограниченный характер - смягчить последствия войны для людей. Иначе говоря, МГП защищает не деятельность журналистов, а людей, занимающихся этой деятельностью.
Журналист, находящийся в опасной командировке в зоне боевых действий, является гражданским лицом, он пользуется всеми правами, предоставляемыми гражданским лицам, как таковым. Статья 79 разъясняет эту ситуацию и подтверждает, таким образом, действующее право. Следовательно, журналист, занимающийся своей профессиональной деятельностью во время конфликта, стороны которого не подписали Протокол I, всегда будет пользоваться защитой, предоставляемой гражданским лицам на основании права, действовавшего до 1977 года
Таким образом, как отмечалось и на самой Дипломатической конференции, редакция первого пункта статьи 79, не совсем удовлетворительна. В самом деле, журналист не только считается гражданским лицом, но и является им по смыслу определения, которое содержится в первом пункте статьи 50 Протокола I. Таким образом, сомнений на этот счет быть не может.
При условии, что он не совершает никаких действий, которые могли бы поставить под сомнение его статус гражданского лица, журналист пользуется защитой в соответствии с Конвенциями и Протоколом на тех же основаниях, что и все прочие гражданские лица. Таким образом, представляется, что статья 79 отсылает нас к статьям, в которых говорится о защите гражданского населения вообще. Однако следует отметить, что защита предоставляется гражданским лицам независимо от их гражданства. В нашем контексте защитой пользуется любой журналист, будь он гражданином нейтрального или участвующего в конфликте государства.
Гражданское лицо ни в коем случае не должно быть объектом нападения (статья 51, пункт 2 Протокола I); гражданские лица имеют право на то, чтобы к их собственности относились с уважением, если она не имеет военного характера (статья 52). Эти правила, как и многие другие, в равной мере применимы к журналистам, находящимся в опасной командировке. Напомним также, что предумышленное нападение, ставшее причиной смерти или серьезного телесного повреждения, является серьезным нарушением Протокола, т. е. военным преступлением (статья 85, в частности, пункт 3.е) Протокола I).
Следует заметить, что военный корреспондент, аккредитованный военными властями по смыслу ЖК III, пользуется той же защитой, что и неаккредитованный журналист: за ним сохраняется статус гражданского лица, несмотря на особые права, полученные от военных властей. Точно так же к журналисту нужно проявлять уважение вне зависимости от того, есть ли у него удостоверение личности журналиста, находящегося в опасной командировке. Такое удостоверение подтверждает, что его владелец является журналистом, но оно не предоставляет своему владельцу статуса гражданского лица.
Однако журналист может утратить не право на защиту, которое он имеет в соответствии со своим статусом гражданского лица, а фактически предоставляемую ему защиту, если он следует за военным формированием, находясь от него на слишком близком расстоянии. Он не сможет более пользоваться защитой, на которую имеет право, если такое формирование станет законным объектом нападения со стороны противника (если только нападение не является нарушением принципа соразмерности - статья 51, пункт 5.b)). При таких обстоятельствах он действует на свой страх и риск. То же самое можно сказать и о журналисте, который приближается к военным объектам. В этом случае он отказывается от фактической защиты, на которую имеет право.
Кроме того, любое непосредственное участие в военных действиях лишает его неприкосновенности, которой он обладает как гражданское лицо, на время этого участия (статья 51, пункт З). Применение этого положения к повседневной практической деятельности журналиста может поставить ряд непростых вопросов. Ясно, по крайней мере в теории, что нормальная журналистская деятельность защищена предоставляемым журналистам иммунитетом. Признавая за журналистами статус гражданских лиц, государства согласились на то, чтобы те выполняли свои профессиональные обязанности, фотографировали, снимали фильмы, делали магнитофонные записи или рукописные заметки. Следует подчеркнуть, что журналист должен оставаться в тех рамках, которые ему предписаны. Если он за них выйдет, он рискует быть обвиненным в шпионаже.
Правовые нормы, прокомментированные нами выше, относятся к области права, применяемого к международным вооруженным конфликтам. Но каково же положение с защитой журналистов, находящихся в опасных командировках, во время вооруженных конфликтов немеждународного характера? В нормах права, относящихся к внутреннему вооруженному конфликту, а именно, в статье 3, которая содержится во всех Женевских конвенциях и Протоколе II, ничего не сказано о журналистах. Однако это нельзя считать поводом для того, чтобы не предоставлять журналистам, находящимся в опасных командировках и воздерживающимся от всяких враждебных действий, защиты, на которую имеют право гражданские лица. Несмотря на существующее различие в подходах к этому вопросу, обусловленное различием между категориями вооруженных конфликтов, следует использовать одинаковые концепции везде, где это возможно.
В статье 13 Протокола II разъясняется положение гражданского населения в целом и отдельных гражданских лиц, пользующихся абсолютной защитой. Они не могут становиться объектами нападения. Эта основополагающая норма права вооруженных конфликтов вообще является выражением одного из общих принципов права. Она носит обязательный характер, независимо от Протокола II.
Таким образом, журналисты в полной мере пользуются той защитой, которая в соответствии с положениями права предоставляется гражданским лицам во время вооруженного конфликта, как международного, так и внутреннего. Журналисты защищены в той же степени, что и основная масса людей, не принимающих участия в военных действиях, - гражданское население.
Положение журналиста, находящегося во власти противника
Понятно, что вооруженные силы имеют право задержать любого в зоне военных действий, хотя бы для того, чтобы обеспечить его безопасность. Участь задержанного журналиста будет зависеть от многих факторов, в частности от его национальности или гражданства.
В отношении журналиста, задержанного властями его собственной страны, действуют нормы внутригосударственного законодательства. Он будет содержаться в заключении, если законодательством страны это разрешено. Власти, разумеется, должны обеспечивать судебные гарантии и правила содержания в заключении в рамках своего законодательства при условии соблюдения положений международных документов о правах человека, подписанных данным государством. Можно утверждать, что основные гарантии статьи 75 Протокола I применимы в случае задержания журналиста в связи с вооруженным конфликтом, если нормы внутреннего права менее благоприятны по отношению к задержанному.
Что же касается журналистов, принадлежащих к одной из сторон в конфликте и попавших в руки другой стороны, существует различие между аккредитованным военным корреспондентом, который становится военнопленным, и "свободным" журналистом. Если последний задержан на территории своей собственной страны, то есть в данном случае на территории, оккупированной противником, он должен удерживаться на оккупированной территории и не может быть перемещен на национальную территорию оккупирующей державы (Статья 76 IV ЖК). Удерживающая держава может тогда либо начать в отношении журналиста уголовное расследование, либо интернировать его "по настоятельным соображениям безопасности"(Статья 78 IV ЖК). Если факты, которые ставятся журналисту в вину, не могут послужить достаточным основанием ни для осуждения, ни для интернирования, он должен быть освобожден.
Журналист, захваченный на территории противной стороны, может быть привлечен к судебной ответственности, если он совершил какое-либо нарушение или же интернирован, если держава, во власти которой он находится, сочтет это необходимым для обеспечения своей безопасности (Статья 42 IV ЖК). В противном случае он должен быть освобожден.
В отношении журналистов, принадлежащих к третьему государству, не участвующему в конфликте, в случае их захвата противной стороной действуют нормы права мирного времени. Они, конечно, могут содержаться в заключении, если удерживающая держава может предъявить им достаточные обвинения. В противном случае их обычно освобождают.
Во всех этих случаях, удерживающая держава обязана соблюдать весьма конкретные нормы, которые обеспечивают гуманное обращение во время содержания в заключении и все юридические гарантии в случае судебного процесса. Что касается журналистов, находящихся во власти противной стороны, представители Державы-покровительницы или соответственно МККК имеют право их посещать и контролировать условия, в которых они содержатся. Как и другие заключенные, они имеют право поддерживать связь со своими близкими. Журналисты, принадлежащие к третьим государствам, не являющимся стороной в конфликте, пользуются поддержкой дипломатических и консульских представительств своей страны или, в случае отсутствия дипломатических отношений, поддержкой третьей страны, взявшей на себя обязанности по защите интересов этого государства в удерживающей державе.
В праве немеждународного вооруженного конфликта рассматриваемый нами вопрос разработан гораздо менее четко. Здесь мы находим лишь гарантии обращения: обращение со всеми заключенными должно быть гуманным, без какого-либо неблагоприятного различия. В Протоколе II основные принципы обращения с заключенными, содержащиеся в общей для всех Женевских конвенций статье 3, получили дальнейшее развитие. Однако международное право, применимое в случае вооруженного конфликта немеждународного характера, не содержит положений, к которым можно прибегнуть в случае задержания, представляющегося необоснованным или чрезмерно долгим. Правительство, ведущее борьбу с мятежниками, применяет свое собственное право, если только это правительство не предпочтет выслать неугодного ему журналиста, принадлежащего к третьему государству. Так же действуют и мятежники. Обе стороны обязаны всегда соблюдать действующие правила процедуры и, по меньшей мере, минимальные стандартные правила обращения, обусловленные соображениями гуманности. Подчеркнем также, что захват заложников запрещен при любых обстоятельствах.
Контроль остается ненадежным. МККК предлагает, как правило, свои услуги обеим сторонам, но право принять их или отвергнуть остается за сторонами.
Особенности обстановки внутренних беспорядков или напряженности внутри страны
Во всех случаях обострения обстановки в результате коллективного насилия, не принимающего масштабов вооруженного конфликта, международное право не применяется. Верховенство принадлежит внутригосударственному праву, действие которого, однако, смягчается, при необходимости, положениями документов по правам человека, принятых на мировом или региональном уровне.
Все документы, относящиеся к защите прав человека, гарантируют, тем или иным образом, свободу слова или информации (Всеобщая декларация прав человека, статья 19; Международных пакт о гражданских и политических правах, статья 19; Европейская конвенция по правам человека, статья 10; Межамериканская конвенция по правам человека, статья 10). Но следует отметить, что у этих документов есть одна особенность - они позволяют приостанавливать действие многих гарантий во время внутреннего кризиса при соблюдении некоторых условий. При любых обстоятельствах остаются в силе некоторые основные права, соблюдение которых обеспечивает защиту человеческого достоинства, - "неизменное ядро прав человека".
@темы: законы о СМИ